calmВ субботу мы с благоверной отправились на длительный хайк (по-русски это значит – на пешую прогулку) на Point Reyes. Официальной целью похода была объявлена проверка наших секретных грибных мест. Грибов не оказалось совсем. Но в лесу было необычайно красиво. Пахло крепким настоем трав, мхов, преющих листьев – запах, почти винный, особый, равного которому нет больше ни в одном другом уголке Калифорнии.
Прошли миль восемь. Мы почти не разговариваем во время прогулок в лесу – не охота будить тишину, нарушаемую лишь треском сучьев под ногами. Тем не менее, на обратном пути жена решает обратиться с вопросом:
– Как ты думаешь, – спрашивает она, – грибы уже были или ещё будут?
– Некоторые грибы уже были, а какие-то ещё будут, – отвечаю я со всей доступной мне краткостью.
Жена взирает на меня с явно озадаченным видом, силясь расшифровать, что именно я имел в виду.
– Почему ты всегда говоришь загадками?
– Но я действительно так думаю.
– Ты гениальный bullshitter! – трудно переводимая игра слов должна обозначать её восхищение моим умением уходить от ответа.
– Теперь ты видишь, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать, – с гордостью подтверждаю я.
– Это не ты написал, а Пушкин.
– Нет, моя любовь, Пушкин этого не писал.
– Ты всегда всё себе приписываешь.
Некоторое время мы идём молча. Я размышляю о том, что бабочки в это время года готовятся умирать, поскольку они уже сделали всё, что им было на роду написано, и потому что ночи стали холодными. Жена обдумывает что-то своё. Через пару минут ей, повидимому, удаётся сформулировать свою мысль:
– Ты хочешь сказать, что грибы уже были в этом сезоне? Значит, грибы уже были в этом сезоне?
Я давно заметил, что одним из первых признаков старения является привычка людей повторять дважды всё, что они говорят. Моя бабушка всё повторяла по два раза. Не хватало ещё, чтобы мы стали разговаривать, как моя покойная бабушка. Конечно, возраст обязывает, но всё-таки – зачем спешить?
– Солнце, ты заметила, что ты дважды повторила одну и ту же фразу?
– Нет, я не повторяла.
– Ну как же, только вот сейчас ты два раза спросила, были ли уже грибы в этом сезоне.
– Ничего подобного. Я спросила один раз.
– Нет, я чётко слышал, как ты спросила дважды. Я же ещё не до такой степени глух.
– Ты глух, как вот этот пень. И так же упрям. И вообще – это первый признак старения, когда человек цепляется к какой-нибудь фразе и затевает по ничтожному поводу пустой, никчемный спор. Я просто не могу поверить, что ты стал способен на такое старческое занудство!
Я останавливаюсь, как вкопанный. Чёрт возьми! Женщина права! Мы обложены со всех сторон. Что бы мы теперь ни сделали, и что бы ни сказали – мы всё делаем и говорим, как старые люди. Потому что так оно в самом деле и есть: – мы старые люди, и никуда от этого не уйдёшь.
– Женщина, – говорю я с глубоким почтением, – ты самая мудрая из всех моих жён, и я преклоняюсь перед твоим умением смотреть в глубь вещей! Ты права! Ты абсолютно права...
– Снова твой обычный трёп, – пожимает плечами жена, я беру её за руку, и мы медленно поворачиваем на дорогу, ведущую к дому.
Вот это интересная, по-моему фотография: во время зимних штормов ветер повалил дерево. Лесники-рэйнджеры разрезали упавший ствол, чтобы освободить тропу. За лето обрезки ствола ухитрились пустить корни в землю, и прямо из полена потянулись вверх молодые побеги. Какая всё же неуёмная сила жизни!
Для этой бабочки сегодня – последний день... Крылья «Монарха» объедены стрекозами, он еле долетел до сосновой ветки и сел рядом со мной. Наверное выбрал это место для того, чтобы умереть.
Женщина на мостике
