daskalidi at «Дальше будут сносить людей» «Седьмого у меня приглашение в Кнессет, а восьмого – билет в Россию», -- привычно жалуюсь я на свой бестолковый график. «А на девятой – приглашение в Госдуму?» -- иронизирует Эли, мой сосед…
В общем, Эли, ты оказался прав: в первый же день моего пребывания в Москве я отправилась к зданию Государственной Думы. Правда, меня туда никто не приглашал: сейчас граждане России сами туда ходят, без приглашения. А встречает их ОМОН.
О том, что у Госдумы начались задержания, я узнала, когда пила свой первый утренний кофе в Москве. О выступлениях против реновации я уже была наслышана, имена активистов и названия групп знала. Знала и о ежедневных сборах москвичей у здания Госдумы. Поэтому к Кари Гуггенбергер, признанным лидером протестов, с которой мы давно переписываемся на фейсбуке, у меня было всего два вопроса: «Всех ли разогнали? Имеет ли смысл ехать?» Ответ был еще короче: «Нет. Да». Значит, еду.
Первое, что я увидела у здания Государственной Думы – женщина, стоящая на каменной тумбе и читающая Конституцию Российской Федерации. Ее статьи звучат абсолютно оппозиционно: свобода слова, свобода вероисповедания, неприкосновенность жилища… Последнюю статью женщина читает с особым выражением, выделяя голосом каждое слово и делая многозначительные паузы.
Итак, теперь читать Конституцию Российской Федерации у здания Государственной Думы Российской Федерации – дело небезопасное. В этом меня убедили и стоящие наготове автозаки – в одном из них, как выяснилось, уже находилось несколько задержанных активистов – и рассказы Кари и других.
Все это напомнило мне мой визит в конце 2014 года в Киев. Тогда моя приятельница, участница Майдана, рассказала мне, что незадолго до победы Майдана на улицах Киева небезопасно было появляться с желто-голубыми лентами. «Но погоди, ведь это уже тогда был ваш флаг, разве нет? Или что-то у вас поменялось? Так это что же они, за цвета своего флага избивали и задерживали?» -- не могла понять я.
Да, за свой флаг. За свою Конституцию. Впрочем, своё ли всё это – для них?..
«Это очень страшно было – когда они пошли цепью, в масках», -- сказала мне одна москвичка. – «Я, как увидела маски, решила: всё, сейчас газ выпустят на народ!» -- «Нет, когда газ, маски другие», -- прерывает ее стоящая рядом женщина. Грамотные стали москвичи в области гражданской обороны – поневоле грамотные…
В тот день одного из активистов уже успели задержать, опустить и задержать второй раз. «А вот эта бабушка, -- показывает Кари, -- сегодня с пятью ОМОНовцами дралась. Хотели ее в автозак затащить, да не вышло».
Я с невольным трепетом смотрю на пожилую женщину, на которую показывает Кари. Ну не похожа она на победительницу пяти ОМОНовцев – и вообще на воина, борца совсем не похожа. Ясно, что свои помогали, вытаскивали, оттаскивали, отбивали – и всё же…
Подхожу к Валентине Павловне – так зовут героиню дня – и выслушиваю от нее, как потащили, как вырывалась, упала, и сколько их было, и как свои помогли отбиться… А потом – про любимое Кунцево, откуда она не хочет, не может уезжать, где прошла вся жизнь, где парк, и концертный зал… Слушаю необыкновенно трогательные стихи о любви к родине и к Москве, воспоминания об отце, видном военном инженере, получившем ту самую квартиру, которую сейчас хотят отнять, за свои заслуги во время войны. И понимаю: да, не воин, не герой, обыкновенная московская бабушка. Сейчас такие сражаются с ОМОНом…
Света из Люблино, которая подходит ко мне после Валентины Павловны – тоже совсем не воин, и сама сознает это. «Вот мы тут месяц живем как на вулкане – зачем нам оно?» -- сетует мать троих детей, забросившая, по собственному признанию, и свое лечение, и работу, ради того, чтобы спасти, отстоять семейное гнездо. «А куда я оттуда поеду? Это мой дом, я не хочу его ни на что менять!» Дом, как выясняется, кирпичный, из тех, что в сталинские годы строился на века, да еще и бомбоубежище под ним есть, и жильцы считали, что из-за этого его вообще нельзя сносить и даже перестраивать. Оказывается, можно. Некоторым в России сейчас все можно…
«Сначала они ларьки снесли, теперь за дома взялись, а потом что, людей сносить будут, по людям бульдозером поедут?» -- задает риторический вопрос Света. Но пока москвичи не снесли такого отношения к себе первыми. Так и начинается переворот – когда совсем мирные, далекие от политической борьбы люди выходят на площадь, а собственный флаг или собственная конституция становятся в стране преступлением. И очень многие из собравшихся в то утро у Государственной Думы сказали мне, что придут на площадь 12 июня.