– Оставь меня в покое, – прорычал Джек, – Я спать хочу.
– Потом поспим! Идём глянем на картинки, которые ты вчера скачал с сети.
– Ты что, сдурел, думаешь таблетки для того, чтоб тратить их на картинки?
Дёрнувшись, как от удара током, Джек открыл глаза, с трудом возвращаясь из дрёмы в реальность своей квартиры. На дворе стоял ранний вечер. Лампа у тахты была включена, и в телевизоре беззвучно прыгала реклама.
Накануне по телевизору показывали рекламный ролик нового “средства для мужчин”. Улыбающийся парень благосклонно принимал ласки потрясающей блондинки, с придыхом шептавшей в камеру: “У нас никогда раньше не было такого чудесного секса. Только Сиалис принёс настоящее удовлетворение в нашу семью!” Потом в кадр въехала креолка с миндалевидными глазами, медленно запускавшая руку за пояс загорелого пожилого брюнета. “У-ля-ля!” – многозначительно поднимала брови креолка, обнаружив там нечто заслуживавшее внимания, в то время как брюнет доверительно сообщал, что никто из мужчин не пожалеет, если попросит у своего доктора рецепт Сиалиса: “Действие лекарства продолжается на протяжение тридцати шести часов. Ты больше не должен спешить, и можешь заняться любовью с твоей женщиной тогда, когда вы оба будете к этому готовы!”
Привычный к рекламным трюкам, Джек наверняка не обратил бы внимания и на эту рекламу, если бы не её концовка – показывали человека в белом халате, надо полагать, врача, который с серьёзным видом предупреждал: “Пожалуйста, имейте в виду, что возможны отрицательные последствия пользования Сиалисом. Если эрекция будет продолжаться более четырёх часов, а также в редких случаях приапизма, немедленно обращайтесь к своему лечащему врачу!”
– Четыре часа!... Wow! – Джек присвистнул, – Дайте мне четыре часа, и врач будет последним человеком, к которому я стану обращаться! Надо посмотреть в словаре, что такое этот “приапизм”.
Оказалось, “приапизм – это длительная, обычно болезненная эрекция, не связанная с половым возбуждением”. Термин происходил от названия греческого бога необузданной сексуальной страсти Приапа, “половой член которого постоянно находился в эрегированном состоянии”.
– Мне бы такие заботы, – хмыкнул Джек. Позже, когда позвонила уехавшая в командировку жена, Джек намекнул, как бы невзначай, что после её возвращения хорошо бы попробовать Сиалис. Жена сказала, что им это не нужно, что с Джеком и так всё в порядке, и чтоб он не валял дурака, но мысль о четырёх часах прочно засела в его мозгу.
Доктор уже заканчивал осмотр и готовился прощаться, когда Джек, густо краснея, выдавил из себя:
– Док, а что вы думаете по поводу Сиалиса?
– Ничего не думаю.
– Я слышал от людей, что Сиалис может вызывать временную слепоту.
– То же самое они когда-то говорили об онанизме.
– А вы можете мне это прописать?
– Онанизм? Слава богу, это одно средство, которое мне не нужно прописывать своим пациентам. Все как-то сами обходятся.
– Нет, док, я имел в виду Сиалис.
– А что, вы испытываете функциональные затруднения?
– Ммм... бывает иногда.
– Хорошо, я выпишу вам рецепт на малую дозу. Сердце у вас здоровое, давление нормальное. Попробуйте в течение месяца, потом позвоните мне, если нужно будет продлить рецепт.
Молодая женщина, принимавшая в аптеке заказы на лекарства, бросила быстрый оценивающий взгляд на Джека и сказала, что десять таблеток будут стоить 130 долларов. Это было существенно больше, чем Джек предполагал.
– А можно заказать, скажем, 2 таблетки, мне в общем только попробовать, – застенчиво пробормотал Джек.
– Попробовать?.. – женщина смотрела на него с явным сожалением, – нет, сэр, мы готовим лекарства только в дозах и количествах, указанных врачом. Только ваш доктор может изменить рецепт.
– Ну бог с ним, – согласился Джек, видя, что их беседа привлекает внимание публики, – пусть будет 10.
Прийдя домой, Джек выпил бурбона, чтобы успокоиться, и потом долго читал инструкцию по пользованию Сиалисом, с трудом разбирая мелкий шрифт. Там что-то говорилось о блокировке энзаймов, о токе крови в мужских органах, и о запрете есть грейпфрут. Упоминание крови Джеку не понравилось, но отступать было поздно. Деньги трачены, надо быть мужчиной, – явилась пьяная мысль, – прими одну штуку, посмотрим что будет. Он бросил в рот продолговатую розовую таблетку, запил её полстаканом бурбона, убедился, что никаких неприятных ощущений не последовало, поставил будильник на 9:30 вечера и вскоре захрапел.
Джек с ужасом смотрел вниз, откуда не него язвительно пялился непомерно раздутый Чарли.
– Ну, что теперь? – пробормотал Джек.
– А ничего, – ответил Чарли, – доставай телефонную книгу и давай звони своим старым знакомым. Авось какая-нибудь сидит дома вечером.
– А что я скажу жене?
– У тебя будет достаточно времени, чтобы придумать какую-нибудь историю.
– Это ты специально подстроил, скотина.
– Скотина? Не ты ли называл меня “дружком”? Или мы больше не дружим? Тогда так и скажи…
– Мне вообще все эти приключения нахер не нужны!
– Только не рассказывай мне, что тебе на хер нужно или не нужно. Мне лучше знать.
– Да ты просто охуел, Чарли!
В ответ раздался оглушительный хохот, сотрясавший всё вокруг.
Над головой резко звонил будильник. Джек сел в кровати, пытаясь восстановить в памяти события дня. Да, да, рецепт. Розовая таблетка. Дружок. Что теперь делать? Какой вечер пропадает! Ещё не так поздно. Надо кому-то звонить, что ж деньги переводить впустую! Джек отыскал в глубине письменного стола старую, ещё с холостяцких времён, записную книжку и принялся сосредоточенно рассматривать номера телефонов. Марта – мёртвое дело, она вышла замуж лет пять назад. Синтия, говорят, подалась в лесбиянки. Он совсем не мог вспомнить, кто такие были Джули, Сюзи и Рита. Остановившись на трёх кандидатурах – Алисе, Меган и Кори – Джек тщетно названивал в течение пяти минут. Никого. Безумно трещала голова. Он с трудом дотащился до кухни, плеснул себе ещё виски и, стараясь не обращать внимания на тяжесть внизу живота, поплёлся обратно в кровать.
На следующее утро, c отвращением преодолевая спиртной перегар во рту, Джек стал собираться в госпиталь. Сегодня к восьми ему предстояло идти на предписанное доктором диагностическое обследование – Magnetic Resonance Imaging. Симпатичная молоденькая сестра в госпитале отвела его в персональную раздевалку, выдала пижамную пару, велела переодеться и ждать вызова в радиационный кабинет. Минут через пять она отвела Джека в комнату, где стояли пульты управления и космического вида цилиндры MRI со сложными оптическими прицелами и столами, вроде операционных, въезжающие по рельсам в циллиндрические облучатели.
– Да у вас тут чистый Голливуд, – попробовал пошутить Джек, чтобы скрыть неприятное чувство отчуждения, возникшее в этой стерильной научной фантастике. Сестра уложила Джека на спину на один из столов, воткнула ему в левую руку иглу от баллончика с контрастным раствором и накрепко привязала его ноги, руки и даже плечи ремнями к столу, объяснив, что успех исследования зависит от полной неподвижности пациента. Сверху она покрыла тело Джека лёгким белым покрывалом, и Джек вдруг почувствовал себя ребёнком, спелёнутым и безразличным к происходящему.
– Подождите, пока я настрою фокусировку и сделаю пробный пробег камеры, – сказала сестра. Стол затрясся и поехал внутрь зловещего кольца. Джек лежал, прислушиваясь к переливчатым ритмам и дрожи своего ложа, и вдруг почувствовал, что сукин сын Чарли тоже проснулся от ритмической тряски и настойчиво требовал внимания. Будучи связанным по рукам и ногам, Джек не мог ничего предпринять и лежал, как мумия, над которой вдруг волшебным образом стало подыматься покрывало. Какое-то время симпатичная сестра ничего не замечала. Затем она отодвинула прицел, и яркий жёлтый луч пришёлся перекрестием прямо на возмутительно лезшего в глаза Чарли.
Краем полуприкрытого глаза Джек видел, что девушка уставилась на его дружка и с трудом сдерживает улыбку.
– Как вы себя чувствуете, – спросила она, – в порядке? Вам ничего не нужно?
– Скажи ей, что мной нужно немедленно заняться! – послышался мерзкий фальцет Чарли.
– Заткнись и лежи тихо, гад! – в отчаяние огрызнулся Джек.
– Спасибо, я в порядке, – пробормотал он, обращаясь к сестре, – я вот только думаю, понимаете... может мне нужно было сказать вам об этом до начала процедуры... я вчера вечером принял таблетку Сиалиса... и не знаю, не повлияет ли это на результаты теста... может быть нам стоит отложить MRI на другой раз...
– Не думаю, – ответила сестра, – Не должно повлиять. Если у вас всё в порядке, тогда начнём. Вся процедура займёт часа полтора. Я буду делать последовательные серии снимков с двенадцати разных позиций. Лежите спокойно.
Уверенным движением она расправила покрывало, как бы невзначай огладив воспрявшего Чарли, и включила моторы.
Сначала Джек двигался в горизонтальной плоскости. Потом постепенно плоскость стола, к которому он был привязан, стала наклоняться вправо, и теперь всякий раз, как стол вдвигался в облучатель и выдвигался из него, сукин сын Чарли ухитрялся тереться о стоящую вплотную рядом со столом медсестру.
– Господи, ну почему бы ей не отойти в сторону, или хотя бы не стать слева от лежанки, – мысленно молился Джек, в то время как Чарли вздулся до небывалого размера, так, что Джек явно ощутил боль, какая бывает в сведенной судорогой ноге. “Приапизм!” – всплыла в мозгу страшная мысль – на коробке лекарства было написано, что в этом случае надо срочно обращаться к врачу!
– Сестричка, – хрипло сказал чужой умоляющий голос, хотя Джек понимал, что на самом деле это говорит он, – позовите доктора, у меня от Сиалиса сделался приапизм, в этом случае надо немедленно обратиться к врачу.
– Подождите минутку. Сейчас я заканчиваю серию снимков с четвёртого положения, и мы посмотрим, что можно с этим сделать.
Джек закрыл глаза и стал с ненавистью думать о том, что опять, в который уже раз, проклятый Чарли вовлёк его в беду. Тем временем дрожание машины прекратилось и он почувствовал, что руки сестры, откинув покрывало, тянут вниз его пижамные брюки.
От прикосновений рук Чарли совершенно вышел из себя. Джек ещё крепче закрыл глаза, решив – будь что будет: в конце концов он намертво привязан к этому столу пыток и бессилен что-нибудь изменить... Сестричка повидимому знала, что надо делать в случаях острого приапизма, поскольку через несколько минут её манипуляций Джек почувствовал, что его сотрясает судорога облегчения. Чарли видимо тоже понял, что его песенка спета и стал искать, куда бы спрятаться от внимательных рук медсестры, насухо вытиравших его, пока наконец она не отправила одноглазого бандита обратно в одиночное заключение.
– Ну вот, а вы говорите, что непременно к врачу надо обращаться, – раздался над ухом Джека иронический голос, – Продолжим нашу работу.
Через час, когда все снимки были сделаны, Джек, стараясь не глядеть в лицо медсестры, попрощался и побежал в свою раздевалку. Он лихорадочно одевался, чтобы побыстрее покинуть радиологическое отделение, мечтая лишь о том, чтобы никогда больше не видеть никого из здешнего персонала. Джек выбежал на улицу, сел в машину и включил мотор. Сегодня возвращалась из командировки жена, надо было разобраться с бумагами, которые ему всучили в госпитале, и ехать в аэропорт.
Сверху к пачке жёлтых госпитальных бланков была прикреплена рукописная записка. Джек напялил очки и прочёл:
“Мой домашний номер 555-3732. Если у вас опять возникнут проблемы с приапизмом, не стесняйтесь, звоните в любой из вечеров. – Дженни”.
Comments for this post were locked by the author