Я думаю, она всё ещё сидит в своей московской квартирке
Над чашкой остывшего чая, с Евангелием в руках,
Наобум открывая за страницей страницу
В надежде найти тот текст, который бы всё объяснил
И поставил на место.
Ей невдомёк, что Иисус обещался сам разыскать её
Среди серого моря старушек с почерневшими от работы руками,
Позабытых детьми в Черёмушках, Вeшняках и далее везде,
Ослабевших и мёрзнущих в уродливых кубиках квартир,
В компании кошек и пыльных листьев слабосильной герани.
Он придёт, Он всё объяснит и поставит на место,
И тогда эта жизнь обретёт новый смысл. Нет, не новый,
А первый, ведь раньше, сколько ни вспоминай, его не найти.
И тогда лучисто-синими снова станут красные от слёз глаза,
Разгладится кожи пергамент, Господи помилуй, как хорошо.
Она будет молча слушать всё, что ей скажет Христос,
И не возразит ни словечка, потому что мудрость Господня
Придёт в её мир, ни любви, ни правды не знавший,
Только голод и злобу мирскую, да аборты, да роды
Да пьяные крики, да смерть.
Она зажжет свечечку перед образком в потемневшем окладе
И будет долго, долго креститься и кланяться в пояс
Перед тем как, раздевшись, улечься в склеп холодный постели
И подумать, как было бы хорошо, если б Он пришёл этой ночью,
Ну, в крайнем случае, чтобы завтра не надо было просыпаться.
