determinedМ: – ...Артур, а Вы знаете, есть значительный круг людей, которые вас ненавидят?
А: – Не знаю, но верю. Вполне вероятно. Я высказываю свои взгляды без оглядки на то, нравятся они кому или нет.
М: – Я вам совершенно серьёзно говорю. Речь идёт о многих людях. Это, можно сказать, настоящий заговор ненавистников.
А: – Откуда вам это известно, М.?
М: – Мне об этом напрямик сказали.
А: – Не буду спрашивать, кто сказал, но убеждён, что если бы вы считали ситуацию опасной, вы, мой друг, дали бы мне знать.
М: – Я не знаю, насколько опасно. А Вы как считаете?
А: – Собака, которая лает, не кусает.
М: – Вас самого не беспокоит, что вы способны вызывать в людях такую реакцию?
А: – Не беспокоит. Я считаю это нормальным. Не имеют врагов только постоянно угождающие мнениям посторонних.
М: – Есть какие-нибудь догадки, почему именно у вас столько врагов?
А: – Хрен его знает, М. К примеру: я не несу перманентной ответственности за то, что во время оно нравился жёнам каких-то людей больше, чем их мужья.
М: – Хехехе... Вы уверены, что в этом дело?
А: – Я ни в чём не уверен. Но каковы бы ни были корни ненависти, это проблема не моя, а – ненавидящих. А что бы вы делали, если бы вдруг узнали, что есть круг ненавидящих вас людей?
М: – Ну... не знаю... Наверное попыталась бы понять, почему это происходит, и, может быть, как-то изменить своё поведение?...
А: – Я думаю, бессмысленно добиваться того, чтоб тебя все любили. Пустейшая трата усилий для достижения результата нулевой ценности. Я не долларовая бумажка, чтобы всем нравиться.
М: – Возможно, причина вовсе не в ваших романтических связях (как бы вам ни хотелось так думать!), а в том, что вы пишете тексты, воспринимаемые окружающими как враждебные.
А: – Меня уже обвиняли в русофобстве и в антисемитизме, называли расистом и либерастом, жидомасоном, выкрестом, фашистом, пендосом, агентом КГБ, диссидентом, представителем колбасной эмиграции и человеком, на корню продавшимся ЦРУ. Если бы я на всё это реагировал и пытался извлечь оргвыводы из чужого бреда, моей резиденцией давно стала бы койка в больничке для впечатлительных придурков.
М: – Значит, вам нечего сказать людям, считающим, что у них есть основания для ненависти к вам?
А: – О, у меня определённо есть что им сказать!
М: – Что, Артур?
А: – У меня есть пожелание к этой публике. Я искренне, от всей души желаю им как можно сильнее меня ненавидеть. Каждому из них следует сделать ненависть к Кальмейеру основной темой, главной эмоцией своей жизни. Они должны просыпаться с этой ненавистью, в течение дня ни на минуту не отвлекаться от неё и разогревать сие справедливое чувство, ложась в постель. Эта ненависть должна заменить им работу, семью, музыку, молитву, любовь, природу, этой ненависти они должны посвятить свою жизнь – и ради неё умереть...