АЛЯСКА. Часть 8.: art_of_arts

”Statendam”.
Glacier Bay.

Переход от пешего состояния к плавучему, связанный с погрузкой в комфорт современного леанйра Holland America “Statendam”, оказался для меня равносильным принудительному заключению. До этого мы с Тоней никогда не пользовались морскими круизами и постараемся не совершать этой ошибки, по крайней мере до тех пор, пока нас ноги носят.

Из дикого, необъятного простора Аляски мы в одночасье оказались перенесенными в замкнутый пластмассовый мир бездельничающих стариков, ищущих, чем занять время между походами в корабельный ресторан за предварительно оплаченным трёхразовым питанием. Чтобы публике было не так тоскливо, агентство понатыкало в интерьер судна всяческой безвкусицы, вроде вот этих дельфинов:

Пока мы шли в загороженном от ветров коридоре Resurrection Bay вблизи Сюарда, можно было по крайней мере торчать на балконе нашей каюты или подняться на observation deck и пялиться на медленно уходящие в туман горы

Но когда судно вышло в открытые воды, пронзительный ветер быстро согнал нас с палубы

Внизу было тепло, безветренно и скучно. Роскошное казино пустовало. Лавки с корабельными товарами тоже не привлекли нашего внимания. Пароходное начальство предлагало пассажирам какие-то дурацкие лекции по самоусовершенствованию и пользе аэробики для пожилых людей. Приглашали на турнир людителей бриджа. Можно было смотреть телевизор... но сколько можно смотреть телевизор, по которому показывают Обаму и старые голливудские фильмы? Ещё они всё время крутили по трём каналам один и тот же рекламный ролик об Аляске и о Holland America Tours.

По стенам холлов были развешаны интересные репродукции картин, и это помогло мне убить час времени. На лестничных клетках (внутри судна оказалось одиннадцать этажей) здесь и там висели мемориальные таблички о посещении судном различных портов

Команда была набрана из индонезийцев и филиппинцев, большая часть которых объяснялась на трудном для моего слуха варианте pidgin English. Капитан - метис, сыном голландца и индонезийской женщины. Этот высокого роста мужик время от времени появлялся в ресторане во время завтрака, быстро шёл между столиками, не глядя в лица пассажиров и громко повторяя на манер испорченной пластинки «Good morning… good morning… good morning…», причём руки его были сжаты в кулаки: видно, мы все ему давно до чёртиков надоели.

Нашу каюту обслуживал крохотулечного росточка молодой филиппинский парнишка. Я сразу и без усилий запомнил, как его зовут. Парня звали Суко. Хотя gratuity включено в оплату, Тоня настояла, чтобы я время от времени давал ему чаевые, за что Суко после уборки номера оставлял у нас на кровати фигурки разных животных, умело скрученные из чистых полотенец:

О нечего делать мы, как и другие пасажиры, пытались время от времени вылезать наружу, но даже с подветренной стороны было зябко

Отчаявшись приспособить себя к жизни на корабле, я забился в каюту, достал фотоаппарат и стал фотографировать сам себя, поскольку женщина наотрез отказалась быть моей моделью (она всё время жалуется, что я снимаю её в виде старухи).

Вот один из моих многочисленных, сделанных со скуки автопортретов:

К прочим неудобствам жизни в замкнутом пространстве позже добавились так называемые formal dress dinners. Holland America заранее предупреждала о том, что два вечера из семи обеды будут проходить в атмосфере дипломатического приёма, куда мужчины являются в костюмах с галстуками, а женщины в вечерних туалетах. Даже если бы я хотел принимать участие в подобном безобразии, я бы всё равно не смог этого сделать: выйдя на пенсию, я сдал все галстуки и костюмы в Армию Спасения, и у меня в гардеробе нет ничего кроме удобных старых курток, ти-шорток и старческих штанов. Меня поразило, как много людей тащили в чемоданах через всё Аляску свои формальные причандалы ради того, чтобы провести два вечера в буржуазном окружении себе подобных, слушая венские вальсы и Моцарта в исполнении бесталанного струнного квартета, состоявшего зато из декольте четырёх смазливых девок сан-францисского происхождения... Мы с женщиной проводили «формальные вечера», удалившись в тишину опустевшего итальянского ресторана на одиннадцатом этаже, и коротали там время в компании тосканских вин.

В первое утро на лайнере я проснулся рано (Тоня ещё спала) и вылез на балкон – глянуть, где мы. Оказалось, судно уже шло в Cross Sound – рукаве, ведущем к Заливу Ледников. Ветер стих, вокруг плыл клубами туман.

Нам предстояло пройти мимо Острова Лемезурье, повернуть на север, в Sitakaday Narrows и проследовать к ледникам Muir Inlet.

Это места очень, очень старых ледников.

До периода, начавшегося где-то 10,000 лет назад, пласты льда, покрывавшие значительную часть континента Северной Америки многократно продвигались на юг и уходили. В эпоху, которую принято называть Great Ice Age, постоянные ледяные поля простирались до Вайоминга и Висконсина.

Сегодняшний Glacier Bay - продукт "Малого Ледяного Века", сравнительно недавнего геологического феномена, когда ледники продвинулись в северные районы континента. Little Ice Age достиг кульминации где-то около 1750 года, после этого многие ледники начали отступать, в то время как некоторые (очень немногие) всё ещё продолжали увеличиваться - в отличие от более южных горных районов США, где старые ледники вскорости могут совсем исчезнуть.

Картинка, переснятая мной из брошюры, демонстрирует, как менялось распространение ледяных полей и ледников в районе Glacier Bay за последние 330 лет:

Народ, живший в этих местах, называл себя «тлингитами». Тлингиты – полярные евреи. Им пришлось приспосабливаться к таким быстрым климатичесим изменениям, что можно только диву даваться, как они ухитрились выжить. Картинка из той же брошюрки показывает, как жили тлингиты во времена отступления льдов:

Погодные условия Glacier Bay меняются каждые полчаса. Зато совсем нескучно наблюдать за тем, как это происходит. Сперва нас окружил сплошной туман, потом сверху, над пеленой тумана прорезались острые пики гор, покрытые снегом.