AU REVOIR, PARIS
В большом и радостном Париже
Мне снятся травы, облака,
И дальше смех, и тени ближе,
И боль как прежде глубока.
- Марина Цветаева, "В Париже"
Парижские достопримечательности. Так я хотел поначалу озаглавить последний раздел повести временных лет, затянувшейся вне всяких разумных границ. Старческая болтливость – это печальная реальность, данная нам в ощущении по достижении возраста, когда окружающие говорят (или думают про себя): люди так долго не живут.
Честно сказать, у меня осталось несметное количество фоток, и можно бы болтать ещё месяц, но когда самому становится скучно от собственных рассказов, это верный признак того, что пора менять тему. Значит, мы с вами добрались, наконец, до финала. Я выложу сюда последнюю подборку фотографий, с минимальным количеством текста, а что не поместится, может быть, заткну когда-нибудь потом в видео, снабжу его ностальгической музыкой, и... но это потом, позже, не сейчас.
Сегодня нам с вами предстоит отшагать много километров, но выхода нет: завтра улетать домой, в Калифорнию, так что запаситесь терпением...
Бронзовая статуя Орфея, стоящая у фасада Palais de Chaillot
Вид на фонтаны и Эйфелеву башню, открывающийся с площадки, расположенной у Palais de Chaillot
Слева и справа от фонтанов разбросаны тела парижан, ловящих тепло весеннего солнышка. Некоторые из тел вполне ничего себе.
Отсюда к Эйфелевой башне ведёт мост Pont d’Iena
По мере приближения к башне начинаешь осозновать её огромность, представить которую невозможно ни по фотографиям, ни по фильмам...
В парке, разбитом у подножия Эйфелевой башни, я запечатлел встречи с новой Францией (новой Европой, если вам угодно). Их много. Завёрнутые в платки и длинные, до земли кафтаны, или в цивильной одежде, они собираются сюда погулять, посидеть на травке, спеть замечательно одухотворённые арабские мелодии – под бубны и без оных. Их очень много...
Здесь же ходят вооружённые патрули в маскировочной форме и с автоматами наизготовку – охраняют публику от возможных террористов. Тяжёлая работа: неизвестно, как их разыскать в этой толпе...
Перенесёмся теперь на Place de Madeleine. На этой площади стоит внушительное здание церкви Eglise de la Madeleine. Св. Магдалена заслужила быть увековеченной монументальным псевдо-классическим храмом коринфского стиля, с колоннадой, увенчанной фигурным фризом и прочими прибамбасами.
Отсюда к Площади Оперы можно пройти по Бульвару Св. Магдалины и далее по Бульвару Капуцинов. В отличие от Оперы с площади Бастилии, на Place de l’Opera стоит здание настоящей, старой парижской Оперы, так называемой Opera Garnier. Изнутри Опера восхитительно отделана, но нам с вами не удастся посмотреть внутреннее убранство – у нас на сегодня назначен длительный пеший тур.
Устали? Проголодались? Не проблема, на Больших Бульварах множество кафе и ресторанчиков, где можно утолить любой голод, в том числе блюдами, которых вам, возможно, никогда не приходилось пробовать. Мы приземлились в кафе, расположенном в первом этаже Hotel Radix de Sainte-Foix. Я уже писал, что в этом городе куда ни плюнь, попадёшь в исторический отель. Этот не был исключением, и жена тут же погрузилась в путеводитель, пытаясь вызнать, насколько знаменито место, где нам предстояло поесть.
Было время ланча, и народ ломился в это заведение, что мы восприняли как благоприятный знак
Я выбрал на ланч тривиального цыплёнка, а Тонино внимание привлёк гурманствовший за соседним столиком мужчина: не отрывая глаз от газеты, он сосредоточенно поглощал некую массу красноватого оттенка.
– Я тоже хочу вот это, – вожделенно произнесла она.
– Но ты же не знаешь, что это такое, может он жрёт сырое мясо, с французов станется...
– Закажи это, я попробую, если не понравится, мы с тобой поменяемся.
Не удивляйтесь, это обычный расклад, насколько мне известно, принятый не исключительно в нашей семье: нежный пол заказывает, с потолка, какую-нибудь экстравагантную фиговину, а потом подсовывает её невинному мужу, в уверенности, что живоглот съест всё без разбору. Я пожал плечами, подозвал официанта и спросил его, как называется эта страшная красная масса и из чего она сделана.
Блюдо носило вполне адское название «Тартар» и, как я и подозревал, представляло собой сырой мясной фарш, приправленный острыми специями, травками и таинственным французским соусом. Сверху фарш был украшен сырым голубиным яйцом. Чтобы показать, насколько божественно вкусен Тартар, официант закрыл глаза, замычал и поцеловал свои сложенные щепоткой пальцы. Этого оказалось достаточно, и женщине был заказан Тартар – нельзя же, в самом деле, уехать из Парижа, не испробовав настоящей французской кухни!
Не нужно быть ясновидцем, чтобы предсказать, что произошло дальше. Тоня набрала вилкой пару унций Тартара, пожевала в задумчивости, потом быстро запила вином и сказала, что она, пожалуй, не возражает против цыплёнка. Мы обменялись тарелками, я набрал на вилку Тартара и закинул его в рот... Всё правильно. Сырой мясной фарш имел вкус сырого мясного фарша. Попытки изменить реальность с помощью значительных количеств соли, перца и соуса оказались тщетными. И сырое голубиное яйцо, надо вам сказать, тоже приличная гадость. С другой стороны, картошка и листик салата оказались вполне съедобными. Может быть, несправедливо негативно отзываться о непривычных вкусах, и вообще, Франция – замечательное место, а наш пёс Бенька наверняка отдал бы душу за порцию Тартара, но всё равно, мне вдруг очень захотелось домой, в Marin Brewery...
Вандомская площадь представляет торжество французской архитектуры семнадцатого века.
Названием площадь обязана Герцогу Вандомскому, побочному сыну весёлого короля Анри Четвёртого. В 1680 году придворный подхалим, занимавший должность Смотрителя Зданий, пришёл к королю с блестящей идеей (new, improved idea, Sir!) – построить квадратную площадь, окружив её со всех сторон великолепными зданиями, а в центре поставить монумент со статуей Людовика XIV. Сказано – сделано. Составить проект поручили Жюлю Харден-Мансару. Статуя была закончена к 1699 году, но скупить полностью необходимые участки земли не удалось до 1720-го.
Во времена французской революции королевскую статую постигла судьба множества других королевских статуй, и в 1810 году Наполеон приказал возвести на её месте внушительных размеров колонну. Внутри колонна каменная, а снаружи она облицована бронзой, отлитой из 1250 пушек, захваченных Императором в битве под Аустерлицем (1805). Поверхность колонны содержит изображения батальных сцен (имитация Траяновой колонны в Риме), прославляющих военную доблесть французов, но разглядеть это можно только в бинокль, какового у нас с собой не было. Первоначально колонну венчала статуя Наполеона в виде римского цезаря. В 1814-ом наполеоновская статуя была заменена статуей Анри Четвёртого (не правда ли, отношение русских к своим культурным памятникам всегда следовало в колее французских традиций?... ;) Во время знаменитых 100 дней, когда Наполеон попытался снова захватить власть, статую Анри Четвёртого сбросили с колонны (как будто лихорадочно старавшемуся закрепиться режиму больше нечем было заниматься!) Людовик XVIII приказал воткнуть на верхушку колонны символ своей власти fleur-de-lis – знак лилии, но Луи-Филипп восстановил Наполеона, на этот раз – в походном мундире, после чего Наполеон III поставил на верхушку колонны копию первоначальной статуи Наполеона. Парижская Коммуна навела революционный порядок, разрушив колонну в 1871 году – этот акт вандализма был идеей художника Густава Курбе, за что он впоследствии подвергся изгнанию... Нет, не случайно в России всегда существовало глубокое уважение к французским культурным традициям...
Вот несколько архитектурных деталей домов, окружающих Вандомскую площадь:
Между Rue de Rivoli и набережной Сены, к востоку от Лувра раскинулась зелень Садов Тюильри. Здесь хорошо гулять и неторопливо рассматривать статуи. Мне понравился памятник Шарлю Перро: сказочник окружён ведущими хоровод детьми, внизу – Кот в Сапогах
При выходе из Садов Тюильри на Place de la Concorde, за огромным бассейном наставлено столько всяческих статуй и колонн (не говоря уже о египетском обелиске), что чувство меры тихонько пискнуло в моей груди, но я тут же пристыдил его, пояснив, что таков парижский стиль, и вообще гражданину страны, приютившей Лас-Вегас, Детройт и Лос-Анджелес, нечего пытаться диктовать свои вкусы другим...
Площадь Конкорд содержит в достатке собственных украшений, колонн, фонтанов и статуй
Некоторые статуи – с конями – наводят на мысль о том, что парижане были не прочь слямзить идеи в известных чужих столицах... ;)))
Дальше, дальше на восток – за Конкордом начинаются Елисейские Поля. С обеих сторон очень занятой автомобильной артерии города разбиты великолепные сады. Здесь зелено и тихо – отличное место для пешей прогулки.
В густой зелени стоит памятник Альфонсу Доде
Есть здесь и странные фигуры, заставляющие долго размышлять над тем, что бы сие значило. Но может в этом и есть смысл искусства – заставить человека думать...
Сады, окружающие Champs-Elysees, кончаются на Площади Франклина Рузвельта. Сюда выходит северный фасад огромного Большого Дворца – Grand Palais, – стеклянный купол которого видно было издалека, ещё с Площади Конкорд.
Перед дворцом вышагивает долговязый, носатый Шарль де Голль, который, как всерьёз верят французы, освободил их страну во время Второй Мировой войны ;)))
К востоку от площади, за клубами автомобильных выхлопов, высится знаменитая Триумфальная Арка. На мой взгляд, не слишком впечатляющее сооружение, но ценное для национальной гордости французов (я в национальных гордостях абсолютный профан, может поэтому Арка не произвела на меня должного впечатления).
Если идти по тихой улице от Площади Рузвельта к Мосту Инвалидов, оставив по левую руку сады Елисейских Полей, придёшь к Музею Науки, расположенному в западном крыле Большого Дворца; на фронтоне – надпись: Palais de la decouverte. Музей – детище Жан-Баптиста Перрена (нобелевская премия по физике за 1926 год), он был создан в 1937-ом во время международной выставки под названием «Искусства и техника в современной жизни». В 1938 году французское правительство решило превратить выставочное помещение в новый музей, который теперь занимает площадь 25000 кв.метров. В 2007 году Музей объединился с городским Музеем Индустрии и Науки. Нужно отдать должное архитектору, проектировавшему фасад Музея: Albert-Félix-Théophile Thomas проделал впечатляющую работу, здание отлично смотрится и снаружи, и изнутри.
Не упустите случая заглянуть внутрь Большого Дворца. Металлические конструкции, поддерживающие стеклянный купол и соседние крылья крыши, впечатляют. Надо отдать должное французским архитекторам и инженерам-строителям – они здорово умели работать со сталью.
К востоку от Большого Дворца расположен Малый – Petit Palais. Здесь тоже музей – одна секция содержит средневековую и ренессансную живопись, а также коллекцию мебели 18-го века, другая – более поздние работы французских художников, в их числе Jean Ingres, Eugène Delacroix и Gustave Courbet.
Ещё дальше – Сена, арочный мост Александра Третьего, серые пилоны которого увенчаны золочёными фигурами Славы, вдали за рекой подымается сверкающий золотом купол Инвалидов.
Мост Александра Третьего – ещё один пример искусства французских инженеров-строителей. Названный в честь царя Александра III, заключившего в 1892 году франко-русский альянс, мост был построен ко Всемирной Выставке 1900 года (Николай Второй заложил первый камень в основание моста в октябре 1896-го). Мост держится на одной пологой шестиметровой стальной арке. Создателям этого сооружения была поставлена задача: сделать так, чтобы конструкция моста не заслоняла вида ни на Champs-Élysées, ни на дворцы правобережья, ни на Invalides, и они блестяще справились с этой задачей. Вот как выглядят мост и Большой Дворец, если смотреть с левого берега Сены:
Позолоченные бронзовые статуи, во множестве украшающие мост, – работа многих скульпторов. Они выражают – на правом берегу – «Славу Наук», «Славу Искусств», «Современную Францию» и «Францию Шарлеманя», на левом берегу – «Славу Коммерции», «Славу Промышленности», «Францию Ренессанса» и «Францию Людовика XIV»
В центре 17-метровых каменных пилонов – статуи Нимфы Сены и Нимфы Невы, над ними гербы имперской России
Об Отеле Инвалидов рассказывать не буду: слишком много нужно всего сказать, я и так уже понаписывал больше, чем собирался. Скажу лишь, что здесь находятся могила Наполеона и военный музей. Как Эйфелева Башня, Инвалиды достаточно хорошо известны, а для тех, кто не знаком с историей, пусть это будет поводом прочесть о старом убежище для раненных ветеранов.
Восточнее огромного комплекса Инвалидов на левобережье расположено здание Национальной Ассамблеи
К этому времени ноги начинают посылать в мозг сообщения о том, что хорошо бы где-нибудь присесть, передохнуть. Мы решили прервать знакомство с левым берегом и через Pont de la Concorde вернулись на правобережье: в маленьких улочках вокруг Сен-Оноре есть множество баров, способных утолить жаждущих. Здесь можно даже пристроиться с друзьями у винной бочки прямо на тротуаре...
... а можно присесть за столик в кафе, открытом на улицу...
Здесь есть на что посмотреть!
Потом мы сидели у Сены и глядели на лодки. Это был наш последний день в Париже.
Дома, на Канале возле Бастилии, я познакомился с клошаром по кличке Dieu-des-colombes. Всё его достояние было аккуратно сложено на скамейке поблизости
Он кормил стаю жирных ленивых голубей хлебом: доставал из чёрного пластмассового мешка одну за другой буханки, долго деловито крошил их, потом сзывал птиц материнским гульканьем и смотрел, как они разбрасывают клювами хлебные крошки
Нет, в Париже взаправду можно жить.
Но мне пора домой. По-настоящему домой – к моему саду, к заливу, океану и серому граниту Сьерры.
Спасибо за романтику, старушка Европа.
Au revoir, Paris!
