satisfiedПАРИЖ, продолжение
Мы дни на дни покорно нижем.
Даль не светла и не мутна...
Над замирающим Парижем
Плывет весна... и не весна.
– Максимилиан Волошин
Парижская погода не слишком баловала нас в конце мая: после солнечной Италии было как-то серо и неуютно. Это я к чему говорю? – чтоб избежать нареканий на серость фотографий... ;)
Мы с вами продолжим движение на запад, пройдём, не торопясь, по четвёртому арондисману до Севастопольского Бульвара и потом двинем на юг, к Сене. Не удивляйтесь, что здесь пойдут один за другим «отели» – такой район: плюнь, в отель попадёшь. На углу Паве и улицы Франко-Буржуев за оградой стоит мрачного вида Отель де Ламоньон (справка: когда-то Rue des Francs-Borgeois носила название Rue des Poulies; своё нынешнее имя она получила в 1334 году, когда её начали застраивать домами для бедных; бедных, не плативших налогов, называли «буржуа одного франка» – francs borgeois).
В отеле де Ламоньон размещается Библиотека Истории Парижа. Мы заглянули внутрь. Кроме нас наплыва желающих ознакомиться с историей города не было. В общем – даруй мне тишь твоих библиотек...
Фасад следующего «отеля» возвещал миру о своей любви к порядку, прогрессу и гуманизму. Судя по растраскавшейся штукатурке фасада, эти принципы не чересчур затребованы населением.
Зато отель де Шатильон, отгородившийся каменной стеной от прогрессивно-гуманного населения Парижа, являл пешеходу вполне романтический фасад, по крайней мере – то, что можно было углядеть из-за высокой стены. Подумалось: наверное здесь вместо humanity живут private enterprise и privacy...
Построенный в 1548 году, огромный отель Le Peletier de St-Fargeau занимает целый блок между улицами Пайенн и Севинье. В этом отеле находится известный Musee Carnavalet. Когда-то (с 1677 по 1696 год) здесь жила Мари де Рабутен, маркиза де Севинье – автор известных Писем (сейчас я выступаю в похожем жанре, но мой дом отелем не назовёшь... не те времена-с...)
Во дворе музея толпилось несметное количество народу, желающего познакомиться с экспозицией. Бронзовый Людовик ХIV старался не смотреть на кишащих у ног подданных: ну, времена, ну, нравы, каков моветон – явиться к монарху с рюкзачком за плечами!...
Этот парень правил страной 72 года (Чавес, ты слышишь, Чавес?!) Ему нравилось, чтобы его всюду сопровождали придворные, куда бы он ни шёл. На охоту? Великолепно: Солнечный Монарх едет охотиться в сопровождении сотен аристократов – никто не посмеет отказаться. Королю во время бала необходимо оправиться? – чудненько: графы, специально удостоенные этой высокой чести, принесут ему ночной горшок и будут удерживать Его Величество, чтоб не свалился «с трона» во время Высочайшей процедуры, в то время, как придворые дамы склонятся в благолепном поклоне. Путину такое и не снилось!
Не забыть рассказать о забавных лингвемах, которые я с удовольствием выискиваю во всех странах. Всегда приятно обнаружить в чужой языковой среде выражения, которые обретают совсем новый смысл, если прочесть их на родном языке – по-русски или по-английски. Париж порадовал меня двумя находками. Первая – банковский бред:
Вторая – France Loisirs, которую мой внутренний глаз отказывался воспринимать иначе, чем французские лузеры:
Помимо этих маленьких радостей моё воображение поразили огромные зелёные бочки, поставленные прямо посреди улиц для сбора вторсырья.
Чёрные резиновые пасти зелёных бочек предназначены отдельно для алюминиевых банок, стекла, пластмассы, бумаги. (В деревне, где я живу, сельсовет раскошелился, выдав на каждый дом по специальной канистре для recycling, каждый домовладелец держит её у себя в гараже или во дворе, и раз в неделю, в день уборки мусора, мы выставляем их на улицу, к бровке тротуара. Если бы на проезжую часть нашей улицы кто-то выставил зелёного монстра, наподобие парижского, началось бы народное восстание... ;)
Свернув на Rue de Thorigny, мы оказались перед Отелем Сале, в котором находится Музей Пикассо. Перед входом толпились школьники разных возрастов. Очевидно Пикассо – существенная часть школьной программы в парижском наробразе.
К стенам старинного отеля пристроена под прямым углом стена из зеркальных пластин. Школьники младших классов развлекались тем, что бегали и прыгали перед этой стеной, наблюдая отражённую реальность – отличное средство развить у ребёнка инстинкт сюрреалистического восприятия мира.
Мы с Тоней тоже не удержались от того, чтобы бросить вызов Пикассо, и создали наш «Двойной Портрет с Зеркалом»
Музейная экспозиция нас восхитила. Я, честно говоря, не ожидал увидеть так много совершенно не знакомых работ Пикассо – картин, рисунков, эскизов, гравюр и скульптур. К сожалению, в Музее запрещено фотографировать; натасканные церберы в каждом зале ревностно наблюдают за выполнением этого нелепого условия (для сравнения: в Лувре фотографируй сколько хочешь...) Как бы там ни было, мне нечего показать вам из того, что выставлено в Музее. Но я рекомендую всем приезжающим в Париж не пропустить Музей Пикассо.
Устав от хождения по залам Музея, мы с Тоней вышли отдохнуть во внутренний дворик Отеля Сале. Там стояла одинокая скульптура лучника, сваренного Пикассо из железных прутьев
Ко внутреннему фасаду здания тоже пристроена зеркальная стена, только здесь нижняя её часть сделана из обычных зеркал, а верхняя – из затемнённых. Это создаёт интересный архитектурный эффект:
Неподалеку от угла, образованного фасадом и зеркалами, стояла чугунная отливка – одна из восхитительных коз Пикассо. Тоня подошла рассмотреть её вблизи, и меня вдруг прошиб холодный пот: количество жён и коз в моей жизни начало быстро расти сверх того, что Кальмейер может выдержать!...
Я почувствовал, что нужно срочно чего-нибудь выпить, чтобы справиться с этим шоком, и мы отправились на поиски водопоя. В кафешке нам принесли салаты и бутылку неплохого, но возмутительно дорогого бургундского. Только мы принялись за еду, как вдруг за моей спиной раздалась очередь отборного русского мата, за ней последовали какие-то возгласы по-французски – и снова мат. Тоня, сидевшая лицом к улице, сказала: «Ешь, не оглядывайся, там не на что смотреть», но, вы понимаете: любопытство заставило меня оглянуться. Три мужичка обосновались на скамейке - полирнуть пивком полдень. Один, с завязанным на поясе свитером, и второй, в джинсовой куртке, были, вероятно, французами. Третий, эх, в красной рубашоночке, хорошенький такой, без сомнения принадлежал к великой восточной нации. Все трое были на том уровне поддатия, когда пора выяснять, кто кого уважает, и, надо полагать, добрый русский мóлодец под влиянием парижского мёда подрастерял свой запас употребительных французских терминов, потому что его крепко несло по-русски, а это вам никакое не силь-ву-пле.
Ничего страшного, однако, не произошло: рабята побазарили, допили пиво, поприставали к людям, сидевшим в кафе на противоположной стороне улицы, пытаясь выцыганить пару евро на добавку, потом взяли чехлы с какими-то музыкальными инструментами и убрались. «Лабухи! – хлопнул я себя по лбу, – как это ты сразу не догадался, а ещё считаешь себя людоведом...»
Если ходить по парижским улицам не спеша и глазеть по сторонам, можно выискать чертову кучу необыкновенно интересных вещей. У этого города всегда есть в загашнике нечто достойное удивления и восхищения. Так и сейчас: покончив с ланчем, мы шли в сторону Рю Бобур, когда в просвете деревьев замелькали краски на стене одного из домов
Подойдя поближе, я ахнул от удовольствия: на стене висело панно на близкие мне темы: природа, старость, книги с картинками, скандалисты, женщины... ;)))
Или бросишь случайный взгляд в витрину маленькой лавки, а там чудесные игрушки – люди, звери, всадники...
Вот ещё графитти, поймавшее мой взгляд, – улыбчатый жёлтый котик на каменном брандмауэре
Я сфотографировал красные ворота Отеля Сен-Эньян потому, что мне понравилась цветовая гамма кадра с зелёной мусорной бочкой.
Присмотрелся, и понял, что стою перед Musée d’art et d’histoire du Judaïsme. Осознав, подёргал дверь. Дверь не открывалась. Следующая дверь также была наглухо заперта.
Вернувшись домой, я первым делом отправился на веб сайт Парижского Музея Еврейского Искусства и Истории. Последние записи относятся к сентябрю 2008 года. Что произошло с Музеем Еврейской Истории с тех пор?... Об этом я уже писал в предыдущей главе: в 21-ом веке евреям страшно в стране порядка, прогресса и гуманизма...
Rue Beambourg не замедлила поразить нас известным и всё же при личной встрече ошеломляющим фасадом Центра Искусств, носящего имя Помпиду (если кого интересует моё частное мнение, сукин сын Помпиду вполне заслужил, чтобы именно это здание назвали его именем... ;)))
Со двора монстр выглядит несколько менее уродливым – всё-таки поверхность воды и игрушки способны чуток сгладить впечатление... (сейчас какой-нибудь просветлённый товарищ придёт рассказать мне, что вот, в своё время ретрограды и Эйфелеву башню называли уродством, а поди ж ты...)
Если пройти чуть дальше в сторону Сены по Rue de Renard, можно увидеть старый дом середины 19-го века, как бы бросающий вызов центру Помпиду...
Впрочем, о чём это я? Всё равно как сравнивать старые фильмы – итальянский неореализм, Новые Времена, Лучшие Годы Нашей Жизни, Десять Разгневанных Мужчин, Нюренбергский Процесс, Анни Холл, Кабаре, Полночный Ковбой, фильмы Хитчкока, Альмадовара и Куросавы – сравнивать их с идиотскими новыми лентами, где современная компьютерная графика заменяет эмоции и актёрское мастерство...
Ладно. Каждому поколению – то, что оно само для себя выбирает.
Плотность толпы нарастает по мере приближения к Риволи и к Сене.
На Square de la Tour Saint-Jacques стоит Башня Сен-Жака (поздне-готический стиль) – это всё, что осталось от церкви, построенной в 1523 году: сама церковь была разрушена после французской революции.
В 17-oм веке Блез Паскаль пользовался этой башней для своих экспериментов с барометрами. Его статуя находится внутри башни.
Рядом уныло стоит знаменитый в прошлом универсальный магазин «Самаритэн»; не выдержав конкуренции 1990-х годов, он был продан, но получил второй удар в начале нового тысячеления и сейчас вот уже несколько лет как закрыт... считается, что на ремонт... новые хозяева обещают открыть «Самаритэн» в 2011 году
Площадь Place du Chatelet, на границе четвёртого и первого арондисманов, служит домом одного из популярных парижских театров Chatelet Theatre Musical de Paris
Здесь же расположен Пальмовый Фонтан (La Fontaine du Palmier), построенный в 1808 году в честь празднования французских побед в разнообразных войнах. Строители фонтана столкнулись, мягко говоря, с нелегкой задачей выбора войн, в которых французы были бы победителями. Поэтому фонтан было решено посвятить не победам в войнах, а победам в отдельных сражениях. На том и порешили. Фонтан был посвящён осаде Данцига в 1807 году, Битве при Ульме (1805), Битве при Маренго (Италия, 1800), Битве у Пирамид (Египет, 1798), а также Битве при Лоди (1796, Италия). И ни слова о московской кампании. Во время возведения колонны Аустерлиц был уже позади, но до Ватерлоо оставалось ещё семь лет... Несмываемая ехидная улыбка французской истории...
Над шестиметровым круглым бассейном фонтана подымается колонна в виде пальмового ствола, которую украшают четыре аллегорические фигуры (работы Луи-Симона Боизо): Настойчивость, Терпение, Правосудие и Сила. Сфинксы были запректированы в 1858 году Габриелем Давидом, а сами скульптуры выполнены Анри-Альфредом Жакмаром – они символизируют победу Наполеона в Египте.
Сегодня цифры демографии Парижа лучше всего свидетельствуют о том, кто кого победил на мусульманском Ближнем Востоке и в северной Африке. Без всяких фонтанов...
Но Париж всё ещё жив. В кафе и бистро первого арондисмана всё ещё собираются на ланч потомки наполеоновских гвардейцев – слегка общипанные, ожиревшие, но всё ещё уверенные в своих победах...
... на берегу Сены всё ещё стоят со спиннингами потомки людей, населявших эти берега сотни лет назад...
… на набережной всё ещё торгуют книгами и фотографиями славного прошлого Франции букинисты...
... а в цветочные лавки старых особняков всё ещё завозят по утрам свежие цветы с потрясающего парижского зеленного рынка.
Энтропия – это такая медленно ползущая сволочь...
Западнее Place du Chatelet, совсем рядом с Лувром, высятся башни святого-покровителя Парижа, St-Germain l’Auxerrois.
В те времена, когда Palais du Louvre всё ещё был королевским дворцом, церковь Сен-Жермен л’Озеруа выполняла функции придворного храма. Вам наверняка рассказывали в школе о знаменитой колокольне 12-го века церкви Сен-Жермен (на этом снимке её не видно; неоготическая башня, которую видно на снимке, была построена в 19-ом веке). Вечером 24 августа 1572 года звон колоколов Сен-Жермен л’Озеруа возвестил
Наше сегодняшнее путешествие подошло к концу: мы добрались до Сены, противоположный берег – остров Ile de la Cite, где высятся мрачные башни Консьержери. Туда мы отправимся в следующий раз. За романтикой.
Продолжение следует