peacefulАВГУСТ 1968
БЛЮЗ У РИМСКОЙ СТЕНЫ
ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ
БОЛЕЕ ЛЮБЯЩИЙ
АВГУСТ 1968
Урод рулит, как должно уроду.
Людям такого не сделать сроду.
Но приз недоступен душе подлеца:
Он связно не может сказать ни словца;
И по захваченной силой равнине
Среди поверженных, по мертвечине
Ходит урод, как герой, руки в боки,
Бреда и лжи извергая потоки.
(сентябрь, 1968)
AUGUST 1968
by W. H. Auden
The Ogre does what ogres can,
Deeds quite impossible for Man,
But one prize is beyond his reach,
The Ogre cannot master Speech:
About a subjugated plain,
Among its desperate and slain,
The Ogre stalks with hands on hips,
While drivel gushes from his lips.
September 1968
БЛЮЗ У РИМСКОЙ СТЕНЫ
Ветер свистит сквозь кусты на мысу.
Вши в моей тунике, насморк в носу.
Дождь льёт потоком, влага в ногах.
Я здесь зачем-то стою на часах.
Серый туман от Cтены до равнин.
В Тунгрии дева моя. Я один.
Аулус нагло лезет к ней в ложе.
Не выношу его мерзкую рожу.
Писо христианин, бог его – рыба.
Мы по-христиански с ним жить не могли бы.
Я её перстень забросил куда-то.
Хочется бабы. Пора бы зарплату.
Мне ветераном бы стать, волей Феба,
Только б и делал, что пялился в небо.
Roman Wall Blues
by W. H. Auden
Over the heather the wet wind blows,
I've lice in my tunic and a cold in my nose.
The rain comes pattering out of the sky,
I'm a Wall soldier, I don't know why.
The mist creeps over the hard grey stone,
My girl's in Tungria; I sleep alone.
Aulus goes hanging around her place,
I don't like his manners, I don't like his face.
Piso's a Christian, he worships a fish;
There'd be no kissing if he had his wish.
She gave me a ring but I diced it away;
I want my girl and I want my pay.
When I'm a veteran with only one eye
I shall do nothing but look at the sky.
ЭПИТАФИЯ ТИРАНУ
Совершенство, в общем и целом, - это всё, чего он хотел,
Изобретатель поэзии, которую нетрудно понять,
Он знал грехи человеков, как дитя своё знает мать.
Армию, флот обожал больше всего на свете;
Он смеялся, и сенаторы хохотали, отрываясь от важных дел,
А когда он плакал, на улицах мёрли малые дети.
Epitaph on a Tyrant
by W. H. Auden
Perfection, of a kind, was what he was after,
And the poetry he invented was easy to understand;
He knew human folly like the back of his hand,
And was greatly interested in armies and fleets;
When he laughed, respectable senators burst with laughter,
And when he cried the little children died in the streets.
БОЛЕЕ ЛЮБЯЩИЙ
Глядя на звёзды, я знаю: для них
Я несущественный крохотный блик.
Нам безразличье зверей и людей
Вряд ли страшнее вселенских идей.
Что бы стряслось, если б звёзды вдруг
К нам возгорелись любовью подруг?
Равенство чувств не всем по плечу:
Я вот в любви быть первым хочу.
Был бы готов гореть и страдать
Ради звезды (пусть ей наплевать).
Страсти скрыла пространств темнота –
Я здесь в тоске: где она, та?
Если все звёзды внезапно умрут,
Мы в пустоте обезýмеем тут.
Долго без цели придётся брести,
Чтоб оценить бесконечность пути.
The More Loving One
by W. H. Auden
Looking up at the stars, I know quite well
That, for all they care, I can go to hell,
But on earth indifference is the least
We have to dread from man or beast.
How should we like it were stars to burn
With a passion for us we could not return?
If equal affection cannot be,
Let the more loving one be me.
Admirer as I think I am
Of stars that do not give a damn,
I cannot, now I see them, say
I missed one terribly all day.
Were all stars to disappear or die,
I should learn to look at an empty sky
And feel its total dark sublime,
Though this might take me a little time.